Не смогла пройти мимо этой статьи
Женская красота под натиском цивилизации
Давно замечено: как только человечество впадает в непомерную гордыню цивилизованности, оно глумится над естественностью в меру этой самой своей цивилизованности.
И, прежде всего, конечно, под удар попадает женская красота. Но, к счастью, периодически пресыщаясь нежизнеспособными химерами, люди вновь и вновь возвращаются к чистому источнику Природы — до тех пор, пока его вновь не замутит какой-нибудь умник-эстет.
Коротышка Афродита
Древний Египет времен упадочных настроений слабого правления 18-й династии сделал культовым изображение жрицы Раннаи — тонкой, с неестественно вытянутыми формами. А вот жизнелюбивый период Нового царства оставил в назидание неразумным скульптуру Туйи (вполне себе с округлыми формами).
Округлые формы греческих статуй не оставляют сомнения в отсутствии извращенцев среди греческих ваятелей и благополучии эллинской культуры. Приведем параметры знаменитой богини Афродиты, ставшей первым скульптурным изображением нагого женского тела в древнегреческом искусстве: рост — 164 см, грудь — 92 см, талия — 68 см, бедра — 102 см. Пример той самой разумной и целесообразной “красоты без прихотливости”, которую так почитал мудрый афинский стратег Перикл.
У древних римлян считалась красивой широкобедрая женщина с покатыми плечами — добиваясь круглой линии плеч, их туго бинтовали с детства. Величавые, крупные римлянки именно сложением отличались от своих рабынь, которые, хуже питаясь с детства, были меньше и мельче. Пока эти идеалы господствовали в обществе, Рим правил миром.
Что случилось вскоре после воцарения моды на все изящное и утонченное, в том числе на узкие бедра и впалый живот, “не испорченный” беременностями, мы тоже помним: Рим пал. Ибо игривые сластолюбцы, утомленные изысканными наслаждениями, были неспособны защитить свои идеалы. Эпоха варварских королевств привнесла еще один “круглый” пунктик в античное представление о женской прелести. Кроме объемных бедер, красавице следовало иметь мощный бюст.
Великая советская актриса Фаина Раневская была очень упитанной дамой. Когда у нее лопнула юбка на самом видном месте, она произнесла: “Даже юбка не выдержала натиска красоты”. Потом добавила: “Не бывает полных женщин — бывает только тесная одежда!”.
Почему гречанки и римлянки предпочитали небольшую грудь, заботясь об этом с детства (грудь девочкам туго бинтовали, чтобы препятствовать росту) — это ясно. Большая грудь не давала возможности красиво и ровно располагать драпировки античных несшитых одежд. Кроме того, она с возрастом некрасиво отвисала. И для кормления детей даже в скромном античном хозяйстве были рабыни. Новые реалии позволяли людям надеяться только на себя. И образ многодетной матери-кормилицы вызывал у энергичных и совсем не утонченных мужчин пылкие страсти.
Пока византийцы гордились тем, что они наследники великого Рима и относились к женской красоте соответствующе, Византия задавала тон в средневековой Европе. Пышнотелая Феодора, бывшая куртизанка, ставшая императрицей, представала на официальных церемониях прекрасной, как древняя богиня, с волосами, выкрашенными в голубой цвет и посыпанными золотой пудрой, и в одеждах, обрисовывающих ноги, “подобные мощным колоннам” — отмечал летописец. Как только гордые наследники Рима, воспарившие духом, преисполнились презрения к “жирной плоти” (к круглым формам) и спрятали высушенные тела свои в бесформенные одежды, они, в пух и прах обанкротившись, последовали за римлянами.
Увы, Западной Европе не пошел впрок урок Византии. И общество весело двигалось к развитию духовных идеалов, которые ну никак не удавалось примирить с бренной плотью. К XIV-XV векам готические идеалы женской красоты стали настолько странными, что это ставило под угрозу продолжение рода человеческого. Стоит, однако, отметить, что общество было тогда увлечено красотой чудовищного — полотна Босха, химеры на соборах и прочие ужасы вызывали повышенный интерес. Этим, наверное, и объясняются странные предпочтения эстетов Позднего Средневековья.
Аппетитные округлости
Но уже эпоха Ренессанса расставила все по своим местам и примирила противоположности. Бурное возрождение во всех слоях общества, энергичные, сильные, предприимчивые люди — все диктовало вкус к цветущей, развитой, торжествующей плоти. “Полные женщины заслуживают предпочтения хотя бы только ради их красоты и величия, — писал де Брантом, самый известный автор эпохи Возрождения. — Подобно тому, как гораздо приятнее управлять высоким и красивым боевым конем, чем маленькой клячей”. И дамы старались соответствовать: грудь увеличивали с помощью подкладок, талию обматывали тканью, носили пышные, тяжелые платья с множеством
Идеал по Наполеону
Идеалы эпохи Ампир были четко сформулированы ее главным “ньюсмейкером” Наполеоном. В ответ на вопрос мадам де Сталь, какую француженку он считает самой выдающейся, он заявил: “Ту, которая больше всех народила детей своему мужу”. Дабы убедить мужчин в своей “профпригодности”, дамы живо освободили свои (довольно округлые) формы от корсетов и выставили напоказ пышные (натуральные и искусственные) бюсты.
Славные традиции с успехом продолжил XIX век со своими не очень элегантными, но крепкими и здоровыми буржуазными предпочтениями. Небольшой уступкой высокому образу мыслей и романтическому снобизму стал тугой корсет и восковая бледность лиц, но зато недостаточную округлость бедер с лихвой восполнял кринолин. Красавицы Ренуара и Курбе являлись идеалами того времени. Не стоит искать двойной смысл в их жизнерадостных полотнах. Социалист Прудон, друг Курбе, пытался в его “Купальщице, спящей у ручья” усмотреть критику буржуазии — “богатой, грузной, обезображенной роскошью и ожирением”. На самом деле Курбе писал полнотелую купальщицу со своей возлюбленной и о критике не помышлял.
“Недокормленные стенографистки”
В 1920-х Коко Шанель создавала смелые наряды для плоских, как рыбки, стриженых красавиц.
Декаданс вновь ввел в моду изломанные линии и худобу, но, как и мода на кокаин, она охватывала довольно узкий круг богемы. Самые знаменитые красавицы того времени — Кора Перл, Лилли Лэнгтри, Отеро, Лина Кавальери, Клео де Мерод — отличались округлыми формами. Эдуард Фукс в “Истории нравов” замечает, что Клео де Мерод очень худая, потому и фотографируется одетой. Между тем при росте 162 см объем ее бедер был 103, а талии — 66 см. На рубеже веков параметрами идеально стройной манекенщицы были: грудь — 95 см, талия — 63 см, бедра — 105 см. Надо добавить, что средний рост женщины тогда составлял 160 см. Талию, конечно, можно было “поправить” корсетом. А небольшие отступления от идеала в плюс только приветствовались. Но с начала 1910-х годов богемный шик начал категорично диктовать свои правила. Корсеты сняли, и о стройности талии пришлось заботиться диете. Мода начала открывать ноги — и им тоже пришлось резко стройнеть. Новые танцы исключали излишние округлости. А новоизобретенный бюстгальтер сплющивал грудь. Как назло, разразилась чудовищная мировая война, довершившая “истончение” женщин.
В 1920-х Коко Шанель создавала смелые наряды для плоских, как рыбки, стриженых красавиц, именуемых Полем Пуаре — последним романтиком роскошной моды — “недокормленными стенографистками”. Несомненно, у некрасивой Коко, обделенной женским счастьем, были основания ненавидеть женщин, но куда смотрели мужчины? А они смотрели кино, где бесплотные красавицы воплощали бесплотные идеалы мишурной эпохи джаза, конец которой наступил с Великим кризисом 1929 года.
Вот цитата из модного журнала 1930 года: “Очень худые женщины нынче не в моде. Мода требует округлости форм и женственности линий. Поэтому, если вы очень костлявы, старайтесь пополнеть”. Сороковые годы выдвинули на сцену секс-символ XX века — Мэрилин Монро (при росте 162 см весившую 59 кг). Малое послевоенное Возрождение явило роскошных кинодив 1950-х: Аву Гарднер, Джину Лоллобриджиду, Софи Лорен), среди которых тоненькая Одри Хепберн выглядела изысканной редкостью. Усталость 1960-х подарила миру идеал в образе Твигги и короткую юбку. И почему-то, по странному совпадению, массу правительственных кризисов и кровавых переворотов во всем мире. Те идеалы, которые в 1940-х вдохновляли мужчин на борьбу и победу, были забыты.
В Европе последним бастионом красоты оставалась Италия. Когда Клаудию Кардинале в Голливуде обозвали “толстушкой” и посадили на диету, она просто уехала. Восьмидесятым спасибо за индульгенцию бюсту. Повсеместное распространение пластических операций привело к забавной диспропорции — на подиумах и экранах замелькали худышки с шарообразными грудями. А между тем фигуры продолжали истончаться и вытягиваться.
Тотальная андрогенезация женской красоты во второй половине 1990-х завершила свое черное дело. А пренебрежение Природой, как ясно из нашего краткого обзора, никогда ничем хорошим не заканчивалось. И вместо того чтобы клеймить в глупых рейтингах “толстушками” красивых женщин с человеческими (а не гуманоидными) фигурами, их нужно превозносить до небес. И сказать всем Кустодиевским дивам: “Мерси, дорогие. Пока у вас есть поклонники — у нас всех есть надежда”.
Клаудиа Кардинале
Джина Лоллобриджида
